Продолжаем серию постов про многонациональное Черноморское побережье, сформировавшееся после 1864 года. Сегодня поговорим о поселках на побережье между Пшадой и Геленджиком.
К югу от основной трассы у селения Пшада, одна из дорог уходит к морю. На ней путнику встречается село Береговое, которое было основано как казачья станица в 1864 году около старинного дольмена недалеко от моря, а с 1870 года стало деревней. По сей день Береговое остается в основном русским селением. Сразу за ним на берегу расположилось селение Криница, где до 1864 года проживала богатая черкесская (адыгская) община, представителем которой был уорк (дворянин своего рода) Мухамед Индароко (он же Магомед Индар-Оглы на турецкий лад). В устье реки Пшада находился один из крупнейших береговых рынков. В 1820-е годы здесь содержал склады Рафаэль Скасси, уполномоченный торговыми делами среди черкесов (адыгов) побережья представитель Российской империи. Война с турками в 1829 году разорила и прекратила эту торговлю, а в 1837 году в бухте высадился российский десант генерала Вельяминова, который на рыночном пепелище выстроил Новотроицкое укрепление. Вплоть до 1855 года это укрепление сопровождали стычки и мирные торговые годы, пока войска не оставили его из-за Крымской войны.
После изгнания черкесов (адыгов) в 1864 году место многие годы использовалось греческими переселенцами для хозяйственных целей. В 1886 году пустырь на возвышении, где было укрепление, заняли народовольцы-толстовцы по инициативе дворянина Еропкина. Они и назвали селение Криница – то есть источник, родник. Видимо с духовной точки зрения. Община организовала сельхозартель и постепенно утратила идеологию. Её участники выводили новые сорта и организовали первую аграрную школу на побережье. В 1920 году её расформировали и заменили коммуной, ставшей впоследствии селом Криница.
К востоку последним селением на этой дороге путнику встречается хутор Бетта, основанный в 1890-е годы артелью горнорабочих из центральных областей страны и частью греческих работников. Сложно сказать, отчего у неё такое название, по одной из версий местная речка звалась Бэтэ, по имени одного черкесского (адыгского) рода, по другой название дали греки, в языке которых Бетта, значит букву «Б». Может быть и совпало по созвучию, что тоже часто случалось.
Вернемся обратно к Пшаде, на основную трассу. Забыл в прошлом посте упомянуть, что в чешском селении Текос к востоку, изначально проживало много поляков, которые, внезапно, очешились (можно так говорить?!😃). Поляки вообще довольно быстро у нас теряли веру и язык. Наш путник отправляется на запад. Ему потребуется преодолеть Михайловский перевал, на одном из склонов которого расположилось одноименное селение. Оно появилось в 1904 году благодаря русским крестьянам и нескольким агрономам. Они расчистили заросли бывших аульских пепелищ и основали хутор «Перевал», ставший центром местного садоводства. Новые жители нашли и бережно сохранили старые черкесские сады, деревья которых привили лучшими французскими и крымскими сортами яблок и груш. Плодовый питомник «Тхачигачук» заложили три агронома А. А. Величко, И. В. Сабинин и С. Я. Череватенко. Так хутор «Перевал» превратился в хранителя и поставщика черкесских садовых сортов на побережье, каким и остается до сих пор, хоть и в более скромной форме.
Кстати, не все знают, что отсюда в горы уходит старая дорога, по которой можно добраться до станицы Холмской на трассе Краснодар-Новороссийск. Ровно на середине пути от Пшады к поселку Новому в Абинском районе (где я снимал старинные огромные дубы летом), лежит маленький посёлок Новосадовый на 18 человек, где раньше находилась тюремная колония, ныне заброшенная.
Про дубы скорее всего верна догадка об их священном прошлом, так как они стоят возле древней дороги с равнин на побережье в старой родине черкесов из общества шапсугов. Да и название реки Жане вдоль этой дороги, как и знаменитых водопадов с дольменами, говорит само за себя. Жане или жанеевцы – крупнейший средневековый черкесский (адыгский) субэтнос, некогда проживавший на побережье от Туапсе до Тамани, вдоль восточных берегов Азовского моря и на равнинах к югу от Кубани до Горячего Ключа. К концу 18-го века от них почти ничего не осталось – следствие войн с турками и татарами. Большая часть жанеевцев влилась в натухайцев и шапсугов, появившихся позже на их местах.
Далее к западу путник повстречает село Возрождение. До революции на его месте были охотничьи угодья князя Александра Ольденбургского, и только в 1925 году здесь появились русские поселенцы. Сразу за ним на трассе поселок Светлый, который вырос из общины сестер милосердия, для которых в 1904 году построили мост в этом месте. Отсюда к морю уходит дорога, на которой первым селением на берегу встречается Дивноморское. До 1864 года на его месте находился черкесский (адыгский) аул Мэзыб, на месте которого возникло в бухте после Кавказской войны многонациональное селение с преимущественно русской составляющей. До 1964 года Дивноморское называли Фальшивым Геленджиком, поскольку, по легенде, его бухта использовалась моряками во время войны с турками для обмана вражеского флота – уж больно часто её путали с рейдом Геленджика.
К востоку от Дивноморского встречается хутор Джанхот, чьё название связано со старинным родом из этих мест, известным сегодня, как Джанхотовы, возможно жанеевского корня. В 1870 году в этом месте появился дачный посёлок кубанского историка Фёдора Щербины, чей домик до сих пор сохранился, хоть и в печальном виде. Собственно, сам Щербина многое нашёл о «князе» Джанхоте. Позже к нему присоединились и другие именитые дачники, включая историка Короленко, который построил дом для больного брата Иллариона. Он многое написал об этой даче и хуторе при нём в 1910-е годы.
За Джанхотом к востоку в тупике находится селение Прасковеевка, основанное греками в 1877 году. Название его связывают то ли с именем женщины из первопоселенцев, то ли с основанием в день Прасковьи, что ближе к истине. В советское время к нему присоединили соседние хутора, включая, возможно, молокан, и этнический состав размылся. Сегодня Прасковеевка известна по скале Парус с дырой от ядра в ней и подземным бункером одного престарелого вождя.
Свежие комментарии