| Народ асов |
 | |
 | |
Рука Тура то зависает над Азовским морем, то переносится на Волгу, а оттуда в Закавказье:
— В рукописи Снорре есть очень точное описание Кавказско-Азовского региона. Указаны многие географические подробности, совпадают природа, ландшафты…
Один правил племенем асов; есть город Азов и целое Азовское море, — параллели напрашиваются сами собою. Не древний ли город Азак, столица асов, был предшественником современного Азова в устье Дона?
— После того, как я увидел документ Снорре, — говорит Хейердал, — у меня и созрело решение отправиться на Дон и начать тут раскопки. Тем более, что Азов в древние времена стоял на перекрестке стратегических торговых путей: с Востока в Европу, из северных земель в Византию.
Здесь намешано очень много варварских культур, были колонии эллинов, стояли римские легионы. Задача нашего исследования — найти факты, по которым впоследствии возможно будет реконструировать реальные события истории Кавказско-Азовского региона…
Если археологи найдут следы большой миграции незадолго до Рождества Христова, это будет весомым подтверждением слов Снорре. Если не найдут, не беда. Отрицательный результат тоже ценен. — Тур благодушно улыбается. Его большая рука скользит по карте и к Скандинавии, потом к Гренландии и дальше — к Северной Америке... И туда заплывали храбрые почитатели Одина!
Хейердал считает, что потомки асов, оставшихся на месте, до сих пор живут на Кавказе — в Азербайджане и Грузии. Там тоже ведутся археологические исследования, и Тур получает оттуда информацию. Сам он не раз ездил в Закавказье:
— Народ асов жил на всем Кавказе, на север же ушла только часть племен под предводительством Одина. Прочие остались. В Азербайджане и сегодня есть небольшое селение, жители которого называют себя «людьми Одина».
Они говорят, что всегда жили на этих землях, первыми приняли христианство, а когда все вокруг начали принимать ислам, они по-прежнему оставались христианами. В то же время, у стариков живет вера, что у их народа есть родственники в Грузии и Приазовье.
Позднее их слова почти полностью подтвердились — на севере от Тбилиси тоже живет народ, считающий себя потомками Одина. А в Азербайджан я ездил несколько раз, изучал там петроглифы.
Самое удивительное, что в Закавказье есть петроглифы с изображением кораблей викингов, — таких же, как и на камнях в Норвегии. А еще в Азербайджане живет народ ассирийцев; возможно, они и есть потомки народа асов. Чувствуете параллели: асы — ассирийцы?..
| ...по всем раскопам... |
 | |
| Раскопки | |
 | |
Раскопки в Азове идут прямо посреди городских кварталов. Краеведческий музей выкупил несколько небольших садовых участков, и там, на средства Хейердала, были заложены три раскопа. Работают студенты-археологи из Ростова-на-Дону и небольшая группа норвежских археологов из университета в Осло.
Норвежцы копают тщательно, сдувают каждую пылинку, любой предмет заносится в каталог. Руководитель норвежского раскопа отмахивается от меня, как от назойливой мухи.
— Здесь нельзя ходить. Запрещено! У наших археологов все проще и быстрее. Они копают не так тщательно, и поэтому на участке русских глубина раскопа уже метра три-четыре. Владимир Кияшко, руководитель одного из раскопов, провожает меня на место работ:
— Мы работаем, конечно, побыстрее, чем норвежцы, но это не значит хуже. Ведь у нас вся страна — один большой нераскопанный археологический памятник, объем работ огромный, а у них давно все копано-перекопано. Вот они каждую черепушку и подбирают. Но Тур доволен и нами, и норвежцами, — Владимир Яковлевич подходит к картону, на котором выставлены находки дня. — Гвоздь времен Петра I, остаток греческой амфоры, казачья трубка…
Но сегодня мы, наконец, дошли до слоя начала нашей эры, то есть, до того времени, о котором говорится в летописи Снорре… Тут должны быть главные находки!
Тем временем тучи собрались над Азовом, полетели первые крупные капли. Но никто и не думал уходить.
— Это они Хейердала ждут, — шепнул мне Владимир Яковлевич. — Он каждый день по всем раскопам ходит, смотрит, как работы идут. Я ведь, знаешь, тоже студентом был, когда впервые его увидел. Он тогда, в шестидесятых, тоже в Ростов приезжал…
— Археолог задумался, наблюдая за своими подопечными. — Никогда не думал, что с ним работать буду. Ведь уже он тогда не молодой был. А сегодня ему уже восемьдесят шесть! Притом — на пятый этаж, как мальчишка, взлетает, а у меня от этого сердце выскакивает.
Вот что ему работа дает, вот как его держит. Не удивлюсь, если он и через десять лет где-нибудь раскопки вести будет! И всех заражает своей страстью. Всюду он самый молодой...
Норвежцы копают тщательно, сдувают каждую пылинку, любой предмет заносится в каталог. Руководитель норвежского раскопа отмахивается от меня, как от назойливой мухи.
— Здесь нельзя ходить. Запрещено! У наших археологов все проще и быстрее. Они копают не так тщательно, и поэтому на участке русских глубина раскопа уже метра три-четыре. Владимир Кияшко, руководитель одного из раскопов, провожает меня на место работ:
— Мы работаем, конечно, побыстрее, чем норвежцы, но это не значит хуже. Ведь у нас вся страна — один большой нераскопанный археологический памятник, объем работ огромный, а у них давно все копано-перекопано. Вот они каждую черепушку и подбирают. Но Тур доволен и нами, и норвежцами, — Владимир Яковлевич подходит к картону, на котором выставлены находки дня. — Гвоздь времен Петра I, остаток греческой амфоры, казачья трубка…
Но сегодня мы, наконец, дошли до слоя начала нашей эры, то есть, до того времени, о котором говорится в летописи Снорре… Тут должны быть главные находки!
Тем временем тучи собрались над Азовом, полетели первые крупные капли. Но никто и не думал уходить.
— Это они Хейердала ждут, — шепнул мне Владимир Яковлевич. — Он каждый день по всем раскопам ходит, смотрит, как работы идут. Я ведь, знаешь, тоже студентом был, когда впервые его увидел. Он тогда, в шестидесятых, тоже в Ростов приезжал…
— Археолог задумался, наблюдая за своими подопечными. — Никогда не думал, что с ним работать буду. Ведь уже он тогда не молодой был. А сегодня ему уже восемьдесят шесть! Притом — на пятый этаж, как мальчишка, взлетает, а у меня от этого сердце выскакивает.
Вот что ему работа дает, вот как его держит. Не удивлюсь, если он и через десять лет где-нибудь раскопки вести будет! И всех заражает своей страстью. Всюду он самый молодой...
| ...каким был мир тысячи лет назад... |
 | |
 | |
Наконец, появился Хейердал в сопровождении директора музея Сергея Лукьяшко и вечной своей спутницы, жены Жаклин. Несмотря на дождь, Тур подошел к раскопу и долго, не перебивая, слушал отчет Владимира Яковлевича, лишь иногда поглядывая на дождливое небо.
Непосвященному в археологические таинства сложно понять, что может значить глубокая черная яма в земле. Но когда слышишь слова специалиста, все становится на свои места. Здесь стоял дом, в нем были очаг, лестница…
Рядом с Туром, не менее внимательная, стоит Жаклин. Она тоже не упускает ни одного слова из рассказа русского археолога. Жаклин тихо, незаметно сопровождает Хейердала повсюду, на всех встречах, интервью, ужинах с археологами.
С трудом верится, что когда-то эта простая, обаятельная француженка снималась в Голливуде, во Франции, а потом бросила кино и в последние годы участвует во всех экспедициях своего великого мужа...
Кое-кто среди ученых — и российских, и норвежских — считает его дилетантом, которому повезло. «Кто дает деньги — заказывает музыку», — сказал один из ростовских археологов. «Хейердал оплачивает раскопки... что ж! Поэтому, он скорее всего, увидит в наших находках именно то, что хочет».
Мне трудно согласиться с этим циничным выводом. Тем более, что сам Тур, человек-легенда, сказал напоследок:
— Мне не обязательно доказать, что я прав, что Снорре описал реальные события! Просто хочется узнать правду о том, каким был мир тысячи лет назад, откуда и куда двигались народы.
Непосвященному в археологические таинства сложно понять, что может значить глубокая черная яма в земле. Но когда слышишь слова специалиста, все становится на свои места. Здесь стоял дом, в нем были очаг, лестница…
Рядом с Туром, не менее внимательная, стоит Жаклин. Она тоже не упускает ни одного слова из рассказа русского археолога. Жаклин тихо, незаметно сопровождает Хейердала повсюду, на всех встречах, интервью, ужинах с археологами.
С трудом верится, что когда-то эта простая, обаятельная француженка снималась в Голливуде, во Франции, а потом бросила кино и в последние годы участвует во всех экспедициях своего великого мужа...
Кое-кто среди ученых — и российских, и норвежских — считает его дилетантом, которому повезло. «Кто дает деньги — заказывает музыку», — сказал один из ростовских археологов. «Хейердал оплачивает раскопки... что ж! Поэтому, он скорее всего, увидит в наших находках именно то, что хочет».
Мне трудно согласиться с этим циничным выводом. Тем более, что сам Тур, человек-легенда, сказал напоследок:
— Мне не обязательно доказать, что я прав, что Снорре описал реальные события! Просто хочется узнать правду о том, каким был мир тысячи лет назад, откуда и куда двигались народы.
* Сами ассирийцы называли свою, ныне исчезнувшую страну — Ашшур. (Прим. ред.)
Ссылка на http://www.vokrugsveta.com обязательна
Свежие комментарии